Уважаемый суд!

   Я не виновен! Каяться мне не в чем. Я чист перед детьми-сиротами, которых воспитывал 30 лет, чист перед своими односельчанами, чист перед малой и большой Родиной. Я не нарушал Законов государства. Никому своими действиями  не нанёс никакого ущерба. Не украл и не присвоил себе ни копейки. Всё, что я делал, делал ради детей-сирот, ради людей, работавших рядом со мной. Суд, который проходил надо мной, напомнил мне разговор слепого с глухим. Видно так судьбе угодно, чтобы я прошёл через всё: огонь, воду и медные трубы. Но заканчивается всё, закончится и это.

Я теперь на собственной шкуре ощутил, что означает народная мудрость: «Закон, что дышло, куда повернёшь – туда и вышло» и «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».

По иронии судьбы, я не просто казак, атаман Ташлинского станичного казачьего общества, а ещё и председатель Суда Чести Оренбургских казаков. 5,5 тысяч казаков Оренбуржья доверили мне решать их судьбы по казачьим Законам. Они верят мне, потому что знают меня как справедливого, честного человека. Я счастлив тем, что на улицах Тюльгана со мной стали  чаще здороваться совсем незнакомые люди. Высказывают слова поддержки казаки Оренбурга, Кумертау, Сызрани, Москвы, Уфы, Бузулука, Саратова, Саракташа, Шарлыка, Челябинска, Кубани, Дона, даже  пришёл комментарий  из Канады. Около 200 откликов в свою поддержку получил я за последние несколько дней.  Кто-то пришёл и приехал лично засвидетельствовать своё уважение и поддержку. Спасибо всем! Такой популярности у меня ещё никогда не было. И это благодаря нашему правосудию! Я горжусь тем, что люди, знающие меня, не верят, что я мог из-за корысти и личной заинтересованности пойти на преступление. Любое решение суда я приму с пониманием. Рассчитывать на оправдательный приговор – по меньшей мере, наивно, хотя только такое решение и будет справедливым. Статистика неумолима – три сотых процента оправдательных приговоров по России.  Нашему суду надо рассмотреть 10 тысяч уголовных дел и только тогда 3 приговора могут быть оправдательными. А если верить тому, что в истории работы Тюльганского суда ещё никогда не было оправдательных приговоров по уголовным делам, то надеяться на чудо и вовсе не приходится. О своей поломанной судьбе я не беспокоюсь. Мне страшно становиться за тех людей, которые по стечению обстоятельств, по злой воле, по навету ли попадут в руки нашего правосудия. Следователь Шувалов, оперуполномоченный Мухитов, в суде трижды изобличённые в лжесвидетельстве под присягой, ещё многим людям покалечат судьбы. Эти горе-следователи не делали никакой выемки документов в магазине по ул. Гирина, 26, не проводили замера крыши дома по адресу ул. Лушная, 2, кв.1, а фиктивные протоколы подшили в уголовное дело, которое как говорится, сделано «на коленке» и шито белыми нитками. Многочисленные нарушения уголовно-процессуального кодекса, каких не встречал мой адвокат за 30 с лишним лет своей практики, подтверждают это. Подтверждают надуманность и абсурд предъявленных мне обвинений. Понятая Ипполитова никогда не ехала со мной в суд в одной машине. Это откровенная ложь, неизвестно как появившаяся в материалах дела. Её же показания – чистая правда, в отличие от показаний Шувалова и Мухитова. Поэтому не к  словам Ипполитовой следует относиться критически, а к словам следователей, изобличённых во лжи. Неслучайно прокурор в предъявленном мне обвинении, снимая два эпизода, делает представление  в адрес следственного комитета, указывая на плохую, а я бы сказал, преступную работу следователей.

   В ходе судебного разбирательства я окончательно убедился  в своей невиновности.

   В обвинительном заключении говорится, цитирую: «Он же, Даньшов Н.И., занимая должность директора образовательного учреждения, заключил с ИП Задворновой фиктивные договора №01 от 01.01.2009, №2 от01.04.2009 и №01 от 01.01 2010 года « На реализацию продукции, произведённой в подсобном хозяйстве ГОУ «Специальной (коррекционной) школы-интерната для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья с. Ташла Тюльганского района», а именно мяса животных, молока, овощей».

   Первый вопрос: почему договоры названы фиктивными, если поставлялась конкретная продукция, согласно счетам-фактурам и накладным? Ни один свидетель не говорит о том, что мяса, молока не было в наличии. Всё это было! Было произведено в подсобном хозяйстве школы и продано Задворновой. Где же здесь фикция?! Цитирую далее: « С целью незаконного получения средств из бюджета…». Почему незаконного? Разве Задворнова не поставляла продукцию полностью на основании договора, согласно счетам-фактурам и накладным? Разве есть недостача? Задворнова получала деньги из областного бюджета законно! Своими же деньгами она рассчитывалась с нами за закупленную ранее у нас продукцию. Заметьте, тоже законно на основании договоров, согласно счетам-фактурам и накладным. Никаких нарушений и здесь нет! И вот уж если окончательно убрать всё словоблудие и оставить саму суть, получается следующее.

   Продукцию, которую законно закупала у нас Задворнова, с моего согласия оставляла на школьном складе в холодильной камере. Для чего? Поясняю. В нашем подсобном хозяйстве, кстати, лучшем в области, были коровы, свиньи, лошади, пчёлы, маслобойный цех, 900 газемли.  Представьте себе чисто житейскую ситуацию. Утром в 6 часов подоили коров. Задворнова молоко к себе на склад не забирала, как я уже говорил, а оставляла его в школьном холодильнике. В 7 часов приходили повара и использовали это молоко на питание детям.  Уточняю, использовали свежим! То же самое происходило и с мясом, и с овощами. Продукты мы продавали Задворновой, чтобы с внебюджетного счёта платить заработную плату рабочим, налоги в бюджет, проводить оплату за комбайн по «Агролизингу». С целью удешевления стоимости молока и других продуктов мы, по договорённости, исключили бессмысленную транспортировку с нашей фермы на склад к Задворновой, а потом через час с её склада –  в школьную столовую. Таким образом, если мы продавали школьное молоко Задворновой по 20 рублей, она нам своё также продавала по 20 руб., что подтверждает специалист Полякова – без всяких накруток. Этим мы значительно удешевляли закупаемую продукцию. Вот и весь «криминал», вот и всё «преступление». Фактически получается не ущерб, а экономия. Остальное, что присутствует в данном эпизоде – это сочинительство комиссии и следователей, это сплошное словоблудие. Я задавал вопрос: на какое расстояние нужно отвезти закупленную школьную продукцию, чтобы она официально считалась проданной, и хозяйкой её становилась Задворнова? Ответа нет ни у эксперта, ни у специалиста. В чём же состав преступления? Честно скажу, я не понимаю! Кому-то показалось и очень хотелось представить это, возможно, какое-то нарушение, как преступление, облачив в обёртку словоблудия, подгоняя под ст.285 ч.1.

Подведём итог размышлениям:

Договора купли-продажи были? – Были!

Счета-фактуры были? – Были!

Накладные были? – Были!

Продукты были? – Были!

Бюджет платил за продукты? – Платил!

Задворнова платила за продукты, произведённые в подсобном хозяйстве?  –  Платила!

Чего же не было в этой простой, а для плохо учившихся в школе – запутанной схеме?

А не было транспортировки!

Вот это и есть суть «преступления»! Вот за это меня и судят. Фактически за экономию бюджетных средств, а не за мнимый ущерб!

Представьте себе, что если бы Задворнова забирала нашу продукцию, а через день-два или неделю снова привозила её нам (уже худшего качества) вот тогда никакого преступления не было бы!! Это заявляют следователь и комиссия Министерства образования! Но тогда были бы транспортные и другие накрутки: за погрузку, охлаждение, хранение и пр. Ведь даже министр образования Лабузов, инициировавший все три проверки в течение полутора лет, понимает абсурдность указанных в акте ревизии нарушений и, несмотря на эти, якобы преступные деяния, продлевает со мной контракт ещё на один год, вплоть до 11 февраля 2012 года. В приказе Министерства образования, изданном по итогам проверки, ничего не говорится об этом мнимом ущербе в 574477 руб. 32 коп., поскольку люди прекрасно понимают, что его там нет. И только Яшникова Г.Н. и Тимашев А.Г., представляющие по доверенности интересы потерпевшей стороны – Министерства образования – упорно настаивают на ущербе в 574477,32 руб. якобы причинённом детям-сиротам. Такое упорство, несмотря на то, что они прекрасно понимают, что ущерба фактически нет, вполне объяснимо. Неприязненные отношения с их стороны  ко мне проявились изначально, из-за того, что Тимашев А.Г на заре своей педагогической карьеры в качестве воспитателя был мною освобождён от занимаемой должности за жестокое обращение с детьми-сиротами, а именно, за избиение стулом четверых мальчиков до крови. Сейчас, после увольнения Тимашева уже с должности директора детского дома за управление автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения, по заявлению моего адвоката, и вовсе стали откровенно враждебными. Я не верю информации, которую предоставляют мне люди, что Яшникова Г.Н. грозится мне мстить за Тимашева А.Г., хотя если брать в расчёт, что в моей квартире отключено отопление, не сегодня-завтра перемёрзнет вода, да и заявление Тимашева А.Г. в суде, почему я до сих пор не освободил  вместе с должностью и государственную неприватизированную квартиру, то это наводит на невесёлые размышления. Мне, мягко говоря, непонятна такая забота Галины Николаевны  о Тимашеве, постороннем для неё человеке! С точки зрения обывателя, мне так же непонятна и ситуация, когда человек, т.е. Яшникова Г.Н., бросает высокооплачиваемую работу по месту жительства и выбирает менее оплачиваемую, да ещё и за10 километровот дома. Видимо, причина в бескорыстии и огромной «любви» к детям-сиротам!

Обвинения добросовестно переписаны следователем Шуваловым с акта ревизии. Почему-то все поверили, что ревизор Харченко написала правду, выполняя заказ министра о сборе компромата против меня. Написала, не подумав, что стимулирующего фонда-то не было (это уже доказано) и что из этого получится, она и представить себе не могла. Обвиняя меня в переплате несуществующего стимулирующего фонда, она подводит министра образования под уголовную статью по поводу невыплаты 9-ти миллионов рублей только по нашей школе. А таких школ в Оренбургской области, как минимум, три! Возможно, не выплачивался стимулирующий фонд и другим школам?! Я спросил Луговина: «А если в акте написана неправда?» На что он ответил: «Я не имею права не верить акту». Тем самым исчерпывающе ответил на вопрос о своей профессиональной пригодности. Показания из объяснений сотрудников школы должны были зародить искру сомнения у Луговина. Однако этого не произошло. Факты, указанные в докладных и объяснительных моих сотрудников о законности самой ревизии, не получили никакой оценки ни следствием, ни судом. Будто эта ревизия не была изначально произволом министра образования Лабузова! Я зачитаю лишь несколько заявлений и докладных, поступивших на моё имя, и всем станет ясно, что на дворе не 2012 год, а 1937. (Стиль  писавших сохраняю).

                                                                         Директору школы интерната

Даньшову Н.И. от зав. столовой

                                                  Спириной Н.П.

Заявление.

  Я, Спирина Наталия Петровна, по требованию и под диктовку членов ревизионной комиссии написала объяснительную. О чём писала, я точно не могу даже вспомнить, т.к. мне сказали, что меня отдадут под суд и что я должна подумать о своих детях. И если я не напишу, что для меня это будет чревато последствиями. И поэтому я написала всё, что они  потребовали.

24. 10. 2010г.       Спирина Н.П.

                                                                          Директору ГОУ специальной

(коррекционной) школы-интерната

                                                          Даньшову Н.И. от Гросс Е.В.

Докладная.

   Довожу до вашего сведения, что я была назначена приказом № 132 от 07.102010 г. в комиссию на инвентаризацию. С приказом ознакомлена. Но в работе этой комиссии не участвовала, т.к. никто не пригласил. Только были представлены акта, которые меня заставили подписать. Я расписалась. Ошибку свою осознаю и подпись свою отзываю.

.                                                      13.11.2010г                      Гросс.

                                                                          Директору ГОУ специальной

(коррекционной) школы-интерната

Даньшову Н.И. от Томилиной О.В.

Докладная.

    Довожу до Вашего сведения, что я была назначена приказом № 132 от 07.10.2010 г. в комиссию на инвентаризацию. С приказом была ознакомлена. Но в комиссии по инвентаризации я не принимала участие. Расписалась в готовой описи. Осознаю ошибку, и подпись свою отзываю.

                                           13.11.2010г.     Подпись:  Томилина.

Директору ГОУ специальной

(коррекционной) школы-интерната

Даньшову Н.И. от Горбуновой Г.Д.

Докладная.

   Довожу до Вашего сведения, что я была назначена приказом № 132 от 07.10.2010г. в комиссию на инвентаризацию. С приказом ознакомлена. Но для работы в этой комиссии меня не пригласили, только были предоставлены акта, которые нужно было подписать. Я расписалась. Осознаю ошибку и подпись отзываю.

                                           13.11.2010г.   Подпись: Горбунова.

   Прокурор в своём обвинении повторяет слова следователя Шувалова и руководителя следственной группы майора Скляра. Цитата: «из корыстных побуждений и личной заинтересованности, выразившейся в создании видимости благополучия работы возглавляемого им учреждения и повышения своего авторитета в глазах подчинённых ему работников…».

Я спросил майора, зачем он это пишет, ведь это неправда?! Он ответил: «Не обращай на это внимание, это словоблудие». Что же получается,  если отбросить это словоблудие, а оставить только суть обвинения? Давайте попробуем разложить всё это по полочкам.

Получается, что я покупал продукты питания у Задворновой по договору.

Вопрос:

– Имел ли я право покупать у Задворновой  продукты?  Специалист Полякова и другие свидетели говорят:

– Да, имел.

–Перечислялись ли деньги областным бюджетом за поставленную Задворновой продукцию?

– Да, перечислялись на счёт Задворновой в полном объёме, в том числе и 574 477 руб. 32 коп.

– Была ли недостача продуктов?

– Нет, не было, – говорят свидетели Гамова, Курочкина, Спирина, главный бухгалтер Министерства образования Калганова В.Н.

Да и сама ревизия не установила недостачи. Деньги, которые бюджет заплатил за продукты, поставленные Задворновой в полном объёме, предназначались на продукты, нецелевого использования средств нет.

Отсюда следует логичный вопрос:

–  Где ущерб, якобы нанесённый Министерству образования?

В ходе данной операции его нет.

Прокурор обвиняет меня в том, что я незаконно «перегонял деньги с бюджетного счёта на внебюджетный». Побойтесь Бога! Как же незаконно, если это прописано в нашем «Положении о подсобном хозяйстве», утверждённом министром образования Фёдоровым? Причём, наше Положение разработано на основе Типового положения и чуть ли не слово в слово с него переписано! Где чётко сказано в п.2.5, что продукция подсобного хозяйства реализуется, цитирую:

« ГОУ «Специальная (коррекционная) школа-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, с ограниченными возможностями здоровья, с.Ташла Тюльганского района» по плановой себестоимости, но не выше розничных цен » –т.е. самим себе, и за это бюджет перечисляет деньги на внебюджетный счёт. Что мы и делали всегда, пока у нас существовало подсобное хозяйство. Что же я здесь нарушил? Какой пункт, какого законодательного акта?! Не понимаю! Хоть стреляйте на месте! А каким «зорким соколом» надо быть, чтобы ещё в этом рассмотреть и несуществующий ущерб!!!

Для обеспечения школы продуктами питания, согласно заключённому  с Задворновой договору поставки, Задворнова, сама не являясь производителем продуктов питания, закупает по нашей заявке их на оптовых базах г.Оренбурга, молочную продукцию закупает в Башкирии, хлеб в – «Иволге», мясо и картофель –  у населения и т.д.

 – Имела ли она право закупать продукцию нашего подсобного хозяйства?

– Да, имела.

– Имели ли мы право продавать продукцию подсобного хозяйства?

Приглашённый специалист Ефремова пояснила:

– Да, имели право продавать даже на рынке и даже за наличный расчёт.

Специалисту Поляковой следователь задаёт вопрос:

– Поступали ли деньги от Задворновой на внебюджетный счёт школы? На что Полякова отвечает:

 Да, поступали, в том числе  в объёме 520 тыс. рублей по безналичному расчёту и 54 тыс. наличными»

Вопрос:

– Где на этой стадии ущерб?

Его нет!

Идём дальше. Деньги, поступившие на внебюджетный счёт, Даньшов расходует по своему усмотрению. Это тоже из области словоблудия. В материалах дела есть смета доходов и расходов по внебюджетному счёту, утверждённая министром Лабузовым. Планируемые доходы и расходы согласованы с министром. Если бы мы планировали заплатить за «Агролизинг», а купили бы, например, снегоход «Буран» или планировали выплатить заработную плату рабочим и оплатить налоги, а не сделали этого, и  у работников образовалась бы задолженность по заработной плате за 2009 2010 г.г., вот тогда – да!  Но этого же  нет! Где здесь нарушение Закона? Где здесь превышение должностных полномочий? Где здесь «по своему усмотрению»?! А самые убедительные показания даёт главный бухгалтер Министерства образования Калганова В.Н. (заметьте, сторона потерпевшая!!!) которая несмотря на заинтересованность в обвинительном исходе дела говорит, что дополнительных средств, кроме тех, что предусмотрены сметой, не выделялось, нецелевого использования средств не было, смета исполнена полностью, на 574477 руб. 32 коп. куплены продукты питания у Задворновой. Накладные соответствуют фактически поставленному товару, все продукты отданы детям. Средства внебюджетного счёта потрачены, согласно утверждённой  министерством образования смете, на нужды школы. Никаких нарушений при сдаче ежегодных годовых отчётов не выявлено. Неужели и показания главного бухгалтера Министерства образования следует воспринимать критически?! Далее. Цитата: «…тем самым Даньшов Н.И. причинил ущерб государству в лице Министерства образования Оренбургской области на сумму 574477,32 рублей, что повлекло существенное нарушение охраняемых законом интересов государства, выразившегося в причинении материального ущерба государству в лице Министерства образования Оренбургской области на указанную сумму». Это тоже словоблудие да ещё какое-то навороченное. Если говорить литературным языком – это тавтология, т.е. неоправданный, неуместный повтор одних и тех же слов, как « масло масленое».  Никакого же  ущерба нет. Тогда возникает вопрос: а за что же судить Даньшова, если нет ущерба? Вот и пришили следователи к липовым фактам белыми нитками это словоблудие, пытаясь найти состав преступления. Шувалов, 10 раз продлевая следствие, уж «постарался» нагородить такого, что мне кажется, сторона обвинения уже и сама не рада этому. Всё уголовное дело упаковано в красочную оболочку под названием «Словоблудие» только с одной целью – воздействовать психологически на суд, убедить его, что на скамье подсудимых сидит плохой человек – преступник. И ведь это срабатывает. Люди за этой оболочкой не сразу замечают сути вопроса, сути обвинения.       Нашим правосудием люди будут недовольны до тех пор, пока существует каста людей неприкасаемых. За рубежом президента могут привлечь к ответственности, потому что все равны перед Законом. У нас лейтенант юстиции – уже лицо неприкосновенное. Там, где любого другого можно привлечь и привлекают к ответственности, его за лжесвидетельство под присягой выгораживают. О какой справедливости и равенстве перед Законом может идти речь?!

   Я заявляю, что материального ущерба, якобы нанесённого мною Министерству образования, нет и, надеюсь, что у нас хватит ума разобраться в этом на месте, без помощи Генеральной прокуратуры и Верховного суда. Ущерб, действительно нанесён, только не министерству образования, а мне, ущерб моему здоровью, авторитету, семейному бюджету. Ущерб же государству нанесён в том, что зря потрачено на моё преследование время и впустую израсходованы средства. А так же, на мой взгляд, нанесён ущерб авторитету государства, поскольку именно от лица государства незаконно преследовался я, гражданин  России.

Видно, «достало» уже всех, если на прошлой неделе в своём Ежегодном послании Федеральному собранию наш Президент Путин В.В. говорит, цитирую:

«Надо наладить планомерную работу по упорядочению законодательства, при этом раз и навсегда отказаться от обвинительного уклона в правоохранительной и судебной практике.

   Нужно исключить из системы права все зацепки, которые позволяют превращать хозяйственный спор в сведение счётов при помощи заказных уголовных дел.

   Хочу поблагодарить депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации за работу над пакетом поправок, которые наводят порядок в этой сфере. Так, будет установлен запрет на возбуждение уголовных дел без заявления пострадавшего по целому ряду экономических составов, серьёзно возрастёт ответственность сотрудников правоохранительных органов за фальсификации».  После таких слов казаки обычно говорят: «Любо!!»

   На встрече со своими доверенными лицами Президент, затронув тему коррупции, сказал, что даже если мы убеждены в виновности человека, а доказательств собрано недостаточно, мы не можем вынести обвинительный приговор, иначе скатимся в 37-ой год.

Эпизод по крыше.

  В школе к концу года производится инвентаризация и списание израсходованных материальных ценностей в текущем году, поэтому израсходованное в сентябре 2008 года не может быть списано в ноябре 2009 года. Оно будет списано, в крайнем случае, в конце 2008 года, иначе больше года у материально-ответственного лица будет недостача. Это грубейшее нарушение финансовой дисциплины. Далее. Отпуск материальных ценностей со склада просто так не происходит. Выписывается в бухгалтерии требование, подписывается директором, затем по этому требованию отпускается материал со склада. Только на основании этого документа проводится списание. Такого документа у Сигачёва и у следствия нет. Даже если предположить, что отпуск материала произошёл без этого документа, то у материально-ответственного лица есть журнал, в который он записывает всё, что он отпустил со склада, с указанием числа, месяца, года и кому отпущено, с росписью получателя. Иначе никакая комиссия не спишет с него материальные ценности. Запомнить же и устно доказать комиссии, кому, когда и что он отпускал со склада в период с сентября 2008 года по ноябрь 2009 года, т.е. за период больше года, по памяти невозможно. А записи в журнале у Сигачёва тоже нет. Иначе он с уверенностью назвал бы дату отпуска железа со склада и показал бы саму запись.  К тому же я утверждаю, и это показывают свидетели и документы, что крышу я крыл в сентябре 2008 года, а школьное же железо списано в ноябре 2009 года и отдано, со слов Сигачёва, после списания (стр. 10-11 обвинительного заключения). Налицо явное противоречие. Обвинение утверждает, что у Сигачёва не было повода для того, чтобы меня оговаривать. Утвердительный ответ получен судом ни от кого-нибудь, а от самого Сигачёва, заинтересованного лица. В акте ревизии у Сигачёва обнаружена недостача на сумму 105177 руб., значительно больше инкриминируемой мне. Тогдашний зам. прокурора Луговин в своём обращении в следственный комитет к Осетрову, изучив затребованный и полученный им из Министерства образования акт ревизии, обнаруживает признаки состава преступлений, предлагает привлечь к уголовной ответственности Даньшова Н.И., Сигачёва А.В., Шипилову Т.П. Но привлекают только одного меня. Почему? Теперь уже ни для кого не секрет, что Сигачёву и Шипиловой предложили сделку: дать показания против меня в обмен на непривлечение их к уголовной ответственности. При таком раскладе мало кто не даст показания даже против родной матери.  Иначе невозможно объяснить, почему Луговин просит привлечь к уголовной ответственности  Сигачёва А.В., Шипилову Т.П., а их оставляют в покое. Это ли не мотив для них дать против меня любые показания, какие потребует следователь? И если Шипилова Т.П. только под протокол говорит и подписывает то, что требует следователь, а на суде говорит уже другое, то Сигачёв упорно не хочет сказать правду даже на суде. Прокурор якобы со слов Шипиловой Т.П. говорит, что купленный комбайн стоял на территории школы и никогда не работал. Тогда чем же мы убирали собственные поля, откуда на складе зерно, зачем нужна дробилка, чем кормили свиней? На отходах из столовой можно выкормить 1-2 головы, у нас же их доходило до 50-тидесяти вместе с телятами! К тому же даже сам Сигачёв, зам. директора по хозяйству, не говорит о том, что комбайн не использовался. В этой части  следователь словами Шипиловой Т.П. говорит неправду. Ведь чтобы проверить, работал ли комбайн, нужно посмотреть всего-навсего счётчик, где, как и на любом счётчике (электрическом, водяном и т. д.) фиксируется количество отработанных моточасов. И не надо до смерти  запуганную женщину, уже ранее судимую, спрашивать, работал ли комбайн. Работал и очень много! По просьбе тогдашнего главы района Шмарина В.Н. наш комбайн даже помогал в уборке урожая в «Колосе». Сегодняшний руководитель хозяйства  Горбачёв не даст соврать. Я теперь знаю, что такое методы дознания 37-го года, они прекрасно продолжают работать и сейчас. Под таким давлением люди оговорят даже самих себя. В подтверждение своих слов скажу следующее. После моего обращения к Сигачёву с просьбой сказать правду на суде, наш разговор моментально становиться известным следователю, который сообщает обо всём прокурору, и та на заседании суда задаёт вопрос Сигачёву, не оказывается ли на того давление. Значит, у Сигачёва и после завершения следствия продолжаются контакты со следователем, он продолжает сотрудничество. О том, что это так, я  делаю выводы ещё и из того, что 19 мая 2012 года  в 16 часов на мой мобильный телефон был звонок. Звонивший мне следователь потребовал дать пояснения по поводу якобы оказываемого мною давления на Сигачёва. Это я так хорошо запомнил потому, что в это время был у своего коллеги, директора Черноотрожской школы-интерната, на шестидесятилетии, и звонок буквально прервал моё поздравление в адрес юбиляра. Поверьте, такое не забывается. О том, что такой звонок был, можно узнать не только у пяти моих коллег- директоров, но и взяв распечатку поступивших звонков на мой мобильный телефон за 19 мая 2012 года. Я знаю, что у органов дознания много осведомителей, я даже знаю, что на  оплату их работы государством выделяется специальный фонд. В таком случае, как же можно ссылаться и считать показания Сигачёва достоверными и фактически  доказанными, если  они не подтверждены документально и являются единственными?! Второй свидетель -Гросс Е.В.- никаких конкретных показаний не даёт, она знает лишь о том, что железо потрачено на крышу дома Даньшова, опять же со слов Сигачёва! Вот это свидетель! А если бы Сигачёв сказал об этом на общешкольном собрании? Значит, 105 человек, присутствовавших в зале, стали бы в одночасье свидетелями совершённой мною кражи со школьного склада!!! Убийственная логика и неоспоримые доказательства! Я не знаю юридической казуистики, но житейская логика и здравый смысл, на мой взгляд, не менее убедительны. Где логика в том, что обвинение, поверив только одному Сигачёву, (заметьте, и только на словах, без единого документа) утверждает, что я взял в школе недостающее для ремонта кровли железо? В то же время суд на выездном заседании, с привлечением специалиста инженера-строителя, проведя замеры крыши, установил, что площадь кровли составляет 193,6 кв.м. Как посчитала привлечённая судом специалист, согласно счёту-фактуре и накладной № 00001094 от 10.09.2008г. мною было закуплено железа 205 кв.м. Разве этого железа не хватит, чтобы покрыть площадь 193,6 кв.м.? Это очередное противоречие! Крыша дома построена по принципу равнобедренного треугольника (со слов специалиста), и не надо залезать на крышу, чтобы  приблизительно определить сторону равнобедренного треугольника. Достаточно замерить ширину дома, что можно сделать на земле. Ширина дома составляет10 метров07 сантиметров (проверено специалистом высокоточным прибором). Значит, стропильная нога, т.е. длина железа, никак  не может быть равна4 метрам, как якобы замерил её следователь Шувалов. Она по математическим расчётам, даже на вскидку, должна быть больше5 метров!!! Иначе никакого треугольника не получится. И опровергнуть математическую аксиому, что любая прямая короче кривой, соединяющей её концы, не сможет ни один суд! У Шувалова же получилось: 4+4 >10! Это из области математических ошибок за 1 класс! Погрешность в измерениях Шувалова в 1метр88 см. – это нонсенс! Видно, Шувалов либо очень плохо учился в школе, либо не делал никаких измерений  (что подтверждает свидетель Медяков А.З.) и тем самым совершил подлог, внеся в документы ложные сведения. В этой ситуации спасать его бессмысленно. Его надо привлекать к уголовной ответственности за лжесвидетельство под присягой. Далее. Длина замеренного высокоточным прибором железа на кровле моей квартиры 5м.88 см. Длина же школьного железа по накладной 6м.! Спрашивается, зачем мне отрезать от каждого листа по12 см.? Достаточно положить их целиком, сделав напуск на12 см. больше, как на крыше моих соседей. Где здесь здравый смысл и железная логика? Неужели я настолько глуп, что стал бы делать совершенно бессмысленную работу (отрезать по12 см. от каждого листа) да ещё и платить за это из собственного кармана?! Ширина школьного листа железа, по замерам Шувалова – 1м.30 см. Ширина листа железа на крыше моей квартиры, замеренная специалистом -1метр.05 см. Получается, что я ещё и в ширину отрезал по 25см?! Это-то зачем было делать, когда листы можно класть внахлёст хоть двумя слоями?! Парадокс, который не решит и сотня мудрецов!

   Я уверен, что все обвинения с меня будут сняты, неважно, на каком этапе. Не я буду платить штраф и возмещать несуществующий материальный ущерб. Государство будет оплачивать мне  лечение и возмещать моральный и материальный ущерб в сумме 574474 руб. 32 коп.  Выгораживать следователей, даже защищая корпоративный интерес, вряд ли имеет смысл. Все попытки скрыть правду тщетны.  «Шила в мешке не утаишь».

   Я не виновен ни в чём.  Моим детям и  внукам не стыдно будет за меня и за то, что они носят мою фамилию. Я надеюсь, что суд вынесет справедливое решение, и у средств массовой информации и казаков России не будет повода для его обсуждения.

У меня всё, ваша честь.