Евгений Климов: Первоначально все шли на фронт только добровольцами. Но за два года СВО появились и мобилизованные, и контрактники, и бойцы частных военных подразделений, таких как «Ахмат», «Редут», «Вагнер». За исключением последних, у всех казаков за «ленточкой» всегда были выстроены законные отношения с Минобороны РФ. У вагнеровцев не были, потому что для таких формирований правоустанавливающих документов не существовало. И значит, ни члены семей военнослужащих, ни сами бойцы, возвращаясь домой, не могли пользоваться ни федеральными, ни региональными льготами, предусмотренными для участников СВО, хотя они и оказывали содействие Минобороны. В «Вагнере» действительно было много казаков, но большинство из них со временем перешли на контрактную службу.

Евгений Климов: Одними из первых, еще в апреле 2022 года. Тогда из наших казаков добровольцев начали формироваться боевые армейские резервы страны. В первую очередь призывали на СВО ребят с армейским опытом. Затем добровольцам было предложено перейти на контракт, и большое количество казаков их заключили.

Евгений Климов: Заработки и льготы для возвращающихся домой бойцов одинаковые, как и для членов их семей. Но у добровольца есть то преимущество, что он идет на СВО на полгода. Правда, наши казаки почти все после этих шести месяцев берут отпуск на 14 дней и заключают новый контракт. Многие прошли уже по два-три круга. А есть те, кто и четыре. Что касается заработков, то рядовой доброволец получает в месяц от 200 тысяч рублей.

Евгений Климов: Буду нечестен, если скажу, что это просто. Да, агитация не прекращается ни на один день. На наших площадках в соцсетях и в телеграм-каналах ведем постоянную работу, в том числе и по поддержке СВО в гуманитарном плане. По сложившейся уже традиции за каждым пополнением отряда идет автоколонна с грузами. Там и генераторы, и колеса, и запчасти, и продукты. Все это комплектуется по запросам бойцов. Они присылают их, и мы начинаем сбор необходимого.

Евгений Климов: Самые разные люди и организации. В регионах создано уже несколько фондов. Вся деятельность прозрачная, и стараемся благодарить всех жертвователей. Но очень многие люди сами не хотят называть своих имен, считая такое милосердие фарисейством. Добро должно быть молчаливым. Сколько всего набрали денег и грузов, точно не скажу, не хватает времени считать ежедневно. Но только за 2022 год на СВО отправлено свыше 1000 тонн гуманитарки.

Евгений Климов: Всяко было. У Минобороны, когда только началась СВО, не было четкого взаимодействия между казачьими подразделениями и в части укомплектования, так как они приданные подразделения. То есть они не входят в структуру этого ведомства, хотя и оказывают ему содействие. Поначалу если обмундирование и боеприпасы еще выделяли, то с техникой и имуществом только через полгода вопрос утрясли. Сейчас ситуация намного лучше. Но и сегодня по нормам жить на фронте тяжело. Если бойцы все время по окопам и блиндажам, то та же форма быстро выходит из строя. Поэтому мы им второй комплект выдаем, чтобы хоть домой герой мог в чистом вернуться. То же и с едой. Да, стандартный набор питания имеется, но кто же им там любимые сало или мед предоставит. А вот мы из родного уголка и привезем. Помогаем и госпиталям в зоне действия наших отрядов.

Евгений Климов: Поначалу была напряженка не только с питанием, но и со средствами поражения целей, они не отличались точностью и масштабом. Но вот недавно ездил за «ленточку» и порадовался за наших. Техника ли военная пошла вперед или ее настройки, а наверняка еще и обученность спецов. Если раньше точность поражения составляла процентов 30, то сейчас 80. Лично для меня эта военная операция началась не в 2022-м, а в 2014 году. Именно тогда мы уже формировали первые казачьи подразделения, которые воевали в составе милиции ЛНР. Поэтому, когда началась СВО, мы были отчасти готовы, так как видели, куда разворачивается ситуация.

Евгений Климов: Тех, кто плохо реагировал, на новых российских территориях уже почти нет. Есть только ждуны, которые имеют родственников на территории Украины, вот они часто и работают в диверсионных разведгруппах. Основное же население там всегда было пророссийски настроено. Донецк — это город, который последнее десятилетие постоянно подвергается обстрелам. Там на окраинах стоят подразделения воздушной обороны. А в микрорайонах живут и работают люди, воспитывают детей под постоянными артиллерийскими ударами противника. После поставок НАТО кассетных бомб ВСУ удары стали наносить даже на Радуницу: по рынкам, больницам, гражданским организациям. Они бьют по мирным жителям, ведь военных там нет — они на передовой. Словом, все, кто хотел оттуда уехать — уехали, а те, кто остался, сказали, что лучше умрут. Кстати, в том же Донецке в магазинах есть все продукты питания. Вот Луганск хоть и дальше от линии фронта, но там более жесткие меры: комендантский час, не работает мобильный интернет, сухой закон. А в Донецке работают кафе, рестораны, кино, театры… И хотя полгорода в красной зоне, но при этом хорошо работают ЖКХ, «Скорая», МЧС — позавидовать можно. Ближе к линии боевого соприкосновения, когда едешь по улице, объезжаешь воронки, и их едва ли не у тебя на глазах засыпают, восстанавливают дороги, газ и водоснабжение. Жизнь в Донецке, даже по ощущениям, намного спокойнее, чем в Луганске.

Евгений Климов: Скоро народ Украины поймет, что стал заложником чужих интересов, что свернул с исторического пути. Я читаю разные украинские ресурсы, чтобы быть в информационном поле (конечно, не зомбирующие или фашистские каналы), и вижу наступающее отрезвление. Люди откровенно говорят, что стали заложниками и расплачиваются за интересы США и Англии своими землями, градообразующими предприятиями, а главное, жизнями. Победа будет за нами, Россию еще не кто не победил.